Юбилейная оптика
Юбилеи – это прежде всего особая оптика. Всегда, когда мы смотрим по-другому на что-то уже известное, хорошо знакомое, мы удивляемся в первую очередь самим себе. Как же мы раньше могли этого не замечать! Юбилеи дают нам опыт другого понимания, более пристального внимания. В большинстве случаев — с позитивным настроем. С желанием актуализации юбилейного события, то есть понимания его значения не только для своего, но и для нашего времени.
Новая красота
Для деятелей Баухауса и ВХУТЕМАСа в качестве эстетического идеала ярким светом сияла не красота как таковая, как в прошлые времена, а красота истины. Красота правды материала, конструкции, технологии. Достоверности информации. Документальности фотоязыка. Социальной справедливости. Впрочем, они старались избегать слова «красота», а понятие «композиция» заменяли «конструкцией». Но в их работах и педагогике она рождалась — новая, дизайнерская красота. Не золотая, а простая. Целесообразная, функциональная, конструктивная, лаконичная, полезная, умная, точная, чёткая.
Форма следует функции
Этот афоризм, ставший одним из главных мемов ХХ века, родился не в Баухаусе или ВХУТЕМАСе. И вообще не в ХХ столетии. Американский архитектор Луис Салливан в конце ХIХ века ненароком сформулировал одну из главных траекторий развития будущей дизайнерской мысли. Этот путь — изнутри наружу, от функции, конструкции, технологии, материала — к форме. Деятели Баухауса и ВХУТЕМАСа по-разному называли свои творческие направления. Но все они так или иначе следовали по маршруту, проложенному функционализмом. Исторически термин «функционализм» значительно ограниченнее его расширительного смысла. Функционализм, рационализм, конструктивизм и т. д. — это одновременно и эстетические ценности новой парадигмы, и названия реальных художественных течений и группировок. Каждое из них имело свою специфику и порой состояло в конфронтации с другими. Но по прошествии времени становится очевидным, что все они обладали общностью, позволяющей с некоторой долей условности считать всё минувшее столетие веком функционализма.
Закон есть закон
Внимание деятелей Баухауса и ВХУТЕМАСа, направленное внутрь вещей и явлений, сближало образное видение с научно-познавательным, устремлённым к законам природы, к глубинам мироздания. Их взгляд был эстетическим, проектно-художественным, но вектор этой эстетики — тот, по которому следует наука и техника. В соответствии с этим большую роль играли теоретические курсы. В Баухаусе — «Теория пространства», «Теория цвета», «Теория композиции», «Теория перспективы», «Теория конструирования». Во ВХУТЕМАСе к подобного рода дисциплинам добавлялись общественно-политические теоретические курсы.
Дизайн един
Идея единства всех художественных практик была общей для обеих школ. «Цель Баухауса, — провозглашал его основатель и первый ректор Вальтер Гропиус, — связать между собой все виды художественного творчества, превратить материально-художественные основы таких дисциплин, как скульптура, живопись, прикладное искусства и ремёсла, наряду с архитектурой, в нерасторжимое единство». Универсальной была и педагогическая концепция ВХУТЕМАСа, который вобрал в себя все художественные заведения и факультеты Москвы, где можно было получить образование живописца, архитектора, прикладника. На этой основе рождалась новая профессия художника для промышленности, дизайнера.
Представление об универсальной основе всех видов творчества, а потом и всех видов дизайнерских специализаций, включая графический дизайн, утвердилось как главный подход к дизайну в ХХ веке.
От хаоса к порядку
Переустройство мира на рациональной, функциональной, осмысленной основе — главное дело дизайна, его призвание и миссия. Мир во зле лежит, всё не так, как надо. И дизайн борется с мировым хаосом, с визуальным шумом, функциональным несовершенством. Методично переструктурирует реальность, перестраивает мир, наводя в нем осмысленный порядок.
Ничего личного
Обучение в обеих школах начиналось с познания объективных закономерностей. Во ВХУТЕМАСе это было Основное отделение, через обучение на котором в течение года-двух проходили все живописцы, скульпторы, архитекторы. Педагогика так и называлась — «объективный метод». В его рамках разрабатывалась и изучалась единая, общая для всех видов творчества платформа, закономерности формообразования и первоэлементы художественного языка: элементарная геометрия, линия, цвет, объём, пространство. В Баухаусе общий вводный курс назывался «Пропедевтика», и он был несколько короче — один-два семестра. Но суть вещей от этого не меняется. Можно сказать, что ВХУТЕМАС и Баухаус являлись соавторами той универсальной образовательной модели модернистского дизайна, которая распространилась затем по всему миру.
Разделяй и властвуй!
Универсальные вводные курсы Баухауса и ВХУТЕМАСа приучали художников, будущих дизайнеров, прежде всего к анализу. Видеть простое в сложном, разделять его на составные части. Расщеплять жизнедеятельность на функциональные процессы, анализировать форму и выявлять в ней элементарные геометрические первоэлементы. Делать выводы, опираясь на точную логическую последовательность. Разделять и властвовать над временем и пространством. Позднее это привело, в частности, к созданию модульной сетки, которая стала главным инструментом управления пространством.
Концепция как алгоритм
Деятели Баухауса и ВХУТЕМАСа стремились сделать все виды искусства средством конструирования мира, а не отражения его. Они внедряли концептуальность в саму ткань творческой деятельности. Замысел произведения становился не внешним поводом для живописного образа, оформления книги или архитектурного решения, а непосредственной производительной силой, программой его создания, преобразующей всю его структуру. Сегодня это можно заметить в компьютерном генеративном дизайне, параметрической архитектуре или в тех решениях в графическом дизайне, когда показывается сам процесс работы такой программы.
Великий комбинатор
В ряду действенных профессиональных средств дизайна — методы унификации, типизации и комбинаторики. Варианты использования типовых элементов в дизайнерских решениях порой перебираются и комбинируются почти как в детском конструкторе.
Пространство контрастов
Среди формообразующих факторов, утвердившихся в модернистской модели дизайна, большое значение, особенно для графического дизайна, имеет активная визуальная роль пустого белого пространства, участвующего на равных в создании контрастов. Контрасты возникают не только в результате взаимодействия фигуры и фона, чёрного и белого. Контрасты точки и линии, горизонтали и вертикали, контрасты размеров, фактур поверхностей, толщины линий, их количества и расположения — единство и борьба противоположностей становятся инструментами организации пространства.
Время, вперёд!
С новой концепцией пространства связано и новое ощущение времени. Резкое его ускорение и направленность в будущее. Этот вектор был задан ещё футуризмом. Многие деятели художественного авангарда, ставшие первыми дизайнерами и воспитателями будущих дизайнеров в Баухаусе и ВХУТЕМАСе, в молодости прошли через страстное увлечение футуризмом. Накануне авангарда эклектика, а перед ней классика, всё лучшее видела в прошлом, в античности или в других «золотых веках». Дизайн решительно развернулся и устремился в другую сторону — в светлое будущее. Само слово «дизайн» означает «план», «замысел», «проект». А на латыни «проектус» и вовсе — «брошенный вперёд». Дизайн ХХ века, рождённый в Баухаусе и ВХУТЕМАСе, всё время подгонял время: «Время, вперёд!». Медленное время прошлого на глазах набирало скорость и в свою очередь меняло пространство.
Диагональные ритмы
Строительство нового пространства требовало острого ракурса, ритмики и динамики. Стремительное движение пространства и времени часто передавалось с помощью диагональных осей композиции. Во ВХУТЕМАСе это называлось «кинетические ритмы», «системы противопоставленных диагоналей».
Великие геометрические фигуры
Футуризм дал авангарду пафос, скорость, энергию, наполнявшую и Баухаус, и ВХУТЕМАС. Супрематизм научил их элементарной геометрии, которая стала алфавитом нового пластического языка, как профессиональный инструмент всех дизайнеров ХХ века. Как говорил Ле Корбюзье, «всё вокруг — геометрия». Это особенность профессионального зрения. Его оптику раз и навсегда откалибровали элементарные частицы формообразования — круг, квадрат, треугольник. Жизнь замечательных фигур — один из основополагающих сюжетов дизайнерского формообразования, проходящий красной нитью сквозь весь ХХ век.
Меньше значит больше
Less is more — девиз Миса ван дер Роэ, последнего ректора Баухауса, был сформулирован несколько позже. Но он стал не только одним из принципов минимализма, но и одним из главных мемов дизайнерской профессии как таковой, модель которой сформировалась в стенах Баухауса и ВХУТЕМАСа.
Круг, квадрат, треугольник — тоже знаки, предельно концентрированные знаки предметного мира. Любой дизайнерский знак стремится к тому, чтобы сосредоточить максимальное содержание в минимальной форме. К подобной знаковой лаконичности и чистоте формы стремились в ХХ веке все направления и жанры дизайна.
Образование из первых рук
Во ВХУТЕМАСе и в Баухаусе преподавали выдающиеся художники и архитекторы, авторы русского и европейского авангарда — и это очень важно. Как написано в одной статье, «в стенах этих учебных заведений практически одновременно работали сразу по несколько мастеров такого масштаба, что каждый из них вполне мог бы быть главой самостоятельной школы». Так что оба учебных заведения можно считать одной большой школой авангарда, его единой образовательной базой. Педагоги ВХУТЕМАСа и Баухауса были прежде всего личностями. Художниками с большой буквы. Одновременно рационалистами и мечтателями.
Живая жизнь
ВХУТЕМАС и Баухаус роднило то, что, может быть, является самым ценным в образовании — созидательная среда, благодатная атмосфера инноваций и творчества, праздника каждый день, тесного единения преподавателей и студентов на основе единомыслия и сотрудничества. Вальтер Гропиус писал, что молодёжь приезжала в Баухаус со всех концов Германии и из-за границы не столько для того, чтобы проектировать рациональные вещи, сколько для того, чтобы «стать членами сообщества, которое создаёт нового человека в новом окружении и стремится вызволить дремлющие творческие силы». Похожий дух царил и во ВХУТЕМАСе, который был не менее привлекательной точкой на карте мира. Учебная атмосфера в Баухаусе и ВХУТЕМАСе была наполнена свободой, энтузиазмом, юмором, искренностью, спорами, внутренней борьбой, поисками и ошибками — то есть полнокровной жизнью, незаметно ушедшей в историческую тень.
Дух и догма
Мы все являемся наследниками Баухауса и ВХУТЕМАСа. Мы живём в предметном мире, перестроенном в ХХ веке по принципам, так или иначе восходящим к педагогике, породившей модернистский дизайн и техническую эстетику индустриальной эпохи. К педагогике и эстетике, ориентированной на науку, универсальность и объективность, на красоту, порождаемую пользой, функцией, конструкцией, свойствами материалов и промышленными технологиями. Индустриальная эпоха взяла это из наследия Баухауса и ВХУТЕМАСа и сделала своей генеральной линией, отбросив модуляции живой жизни. Догматизация творческого наследия часто выхолащивает сам дух творчества и приводит к дегуманизации архитектуры и дизайна.
Баухаус и ВХУТЕМАС в век интернета
Переступив порог ХХI века и постиндустриальной эпохи, дизайн и дизайнерское образование перед вызовами цифровой революции и информационного общества оказались на развилках таких противоположных понятий, как универсальное — уникальное, объективное — субъективное, целесообразность — смыслосообразность, техническое — гуманитарное, дизайн-мышление — дизайн-чувствование, монологичность — диалогичность, унификация — многообразие, образовательные стандарты — авторская педагогика, единая пропедевтика — личностно-ориентированный подход. Появился новый лозунг поисков разнообразия дизайна: Design is different (прим. ред. — «Дизайн — это разнообразие»).
Ещё раз про любовь
Когда спрашиваешь сегодня западных дизайнеров, что на них повлияло больше всего из этого наследия, они говорят не только про абстракцию, минимализм, динамику, конструктивную выразительность... Но и неожиданно — про «идеалистический дух», «возможность нарушения любых правил», «ощущение творческой свободы», «романтизм», «дерзость эксперимента», «отсутствие границы между искусством и дизайном», «страстную любовь и самоотдачу своей профессии».
Авангард внутри нас
Острый ракурс нового видения — это открытие нового мировосприятия и деятельного, конструктивного отношения к миру. Новой парадигмы. Историк искусства и дизайна Селим Омарович Хан-Магомедов считал, что исторический срок этой парадигмы будет соизмерим с тысячелетиями господства ордерной архитектуры. Другие исследователи ограничивают её срок годности лишь ХХ веком, индустриальной эпохой. Но, скорее всего, в постиндустриальную эпоху эта парадигма ушла не в прошлое, а вглубь профессии, вошла в её плоть и кровь. И останется там навсегда как один из базовых слоёв, который не обсуждается, являясь само собой разумеющейся профессиональной основой.
Продолжение следует
На самом деле Баухаус и ВХУТЕМАС не были абсолютно цельными явлениями. Различия были не только между ними, они были и внутри каждого учебного заведения в разные периоды своего существования, под руководством разных ректоров. То, что представлено здесь, — это обобщённая модель авангардных школ, которая исходит из более широкого исторического и культурного контекста. Это не исключает, а предполагает возможность множественности позиций и взглядов. Каждый может продолжить узнавать больше и больше о выдающихся школах ХХ века. Они того стоят.
